Вячеслав ВОРОБЬЕВ, профессор Государственной академии славянской культуры

Столетний юбилей некоего генерала КГБ можно было бы оставить без внимания, если бы не один загадочный эпизод его служебной биографии, который и теперь нет-нет да и всплывет в политической публицистике и в среде писателей и читателей.

Виктор Иванович Алидин

Виктор Иванович Алидин родился 16 октября 1911 года в Кимрах в семье мастера-кожевника. После школы он пошел по стопам отца: стал учеником раскройщика в обувной мастерской. Комсомольская путевка привела его на работу в местный уголовный розыск, где Виктор за три года дослужился до должности начальника. Срочную службу он проходил в органах НКВД, и обеим сторонам этот союз пришелся по душе.

Демобилизовавшись, Виктор Иванович стремительно двинулся вверх по служебной лестнице и уже в 1939 году был заведующим орготделом Киевского горкома партии. Он продолжал оставаться на партийной работе и в годы войны, а после ее окончания работал секретарем Херсонского обкома партии. В те годы он познакомился с Л.И. Брежневым, и у них с тех пор сложились приязненные отношения на всю жизнь.

В 1951 году в жизни Алидина случилась кардинальная перемена: после ареста наркома госбезопасности Виктора Абакумова провели некоторую ротацию кадров, и наш земляк стал заместителем начальника 7-го управления МГБ (наружное наблюдение). В хрущевские времена он возглавил всю эту службу «топтунов» в масштабе СССР и дослужился на ней до звания генерал-лейтенанта.

Брежнев, став генсеком, не забыл старого партийного товарища, и по его рекомендации Андропов ввел Алидина в «святая святых» — в состав Коллегии КГБ. А в 1971 году земляк-кимряк стал начальником Управления КГБ по Москве и Московской области. Целых 15 лет генерал-полковник Алидин занимал эту очень высокую должность, был награжден многими орденами, а за обеспечение безопасности во время московской Олимпиады даже стал лауреатом Государственной премии.
Виктор Иванович был неплохим аналитиком, обладал личной смелостью. В 1973 году он создал внештатную антитеррористическую группу «Волна», тогда же сам руководил нейтрализацией террористов, захвативших самолет Як-40. Через четыре года под его руководством были обезврежены преступники, совершившие взрыв в московском метро.

Но в историю советской контрразведки и брежневской эпохи Алидин вошел совсем другими качествами и действиями.

Ночью 5 октября 1972 года скончался во сне от острой сердечной недостаточности выдающийся писатель-фантаст Иван Антонович Ефремов – автор любимых всеми романов «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы» и «Час Быка».

Последний из романов вышел в свет за два года до этого в журнальном варианте, и председатель КГБ Андропов 28 сентября 1970 года в письме в ЦК КПСС прямо писал, что Ефремов «под видом критики общественного строя на фантастической планете Торманс по существу клевещет на советскую действительность». После этого доноса и собеседования с секретарем ЦК Дёмичевым Иван Антонович внес в текст некоторые поправки, и роман вышел отдельным изданием.

Через месяц после смерти писателя, 4 ноября, в квартире Ефремова сотрудниками КГБ по указанию генерала Алидина был произведен обыск, который начался утром и закончился после полуночи. Вдова писателя Таисия Иосифовна со слезами вспоминала, как дюжина агентов скрупулезно обшаривала всю квартиру. Они неспешно листали каждую книгу, изымали даже сухие листочки деревьев, вложенные между страниц как закладки, забрали письма, фотографии, пузырьки с лекарствами, марки, минералы… Пытались вскрыть урну с прахом писателя, которую вдова собиралась отвезти в крематорий, и уступили ее возмущенной отповеди с явной неохотой. У вдовы сохранился протокол обыска, где сказано, что проводили его сотрудники Управления КГБ по Москве и Московской области на предмет обнаружения «идеологически вредной литературы», используя при этом «металлоискатель и рентген».

Ничего криминального обнаружено не было, и через несколько месяцев изъятое возвратили, а вдову оставили в покое. Впрочем, последствия визита были, и немалые. Планировавшийся к изданию пятитомник Ивана Ефремова так и не вышел, роман «Час Быка» был запрещен и изымался из библиотек (издан вновь только в 1988 г.), из печатавшегося в типографии номера журнала «Техника – молодежи» изъяли написанный главным редактором Василием Захарченко некролог Ефремова, а уже напечатанные 250 тысяч экземпляров журнала отправили на реализацию в Якутию и на Чукотку. Имя знаменитого ученого-палеонтолога, доктора биологических наук, основателя науки тафономии нельзя было упоминать даже в специальных работах по палеонтологии.

Точного ответа на вопрос, зачем делали обыск и что искали, нет до сих пор. В перестроечное время смогли найти возглавлявшего группу следователя Хабибуллина, но и тот не смог прояснить ситуацию. В 1989 году удалось получить официальный письменный ответ Следственного отдела Московского управления КГБ на запрос о причинах обыска у Ефремова: обыск, как и «некоторые другие следственные действия», был проведен «в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти. В результате проведения указанных действий подозрения не подтвердились».

Первый информационный прорыв произошел в 1991 году. Журнал «Столица» напечатал статью В. Королева, бывшего сотрудника службы контрразведки Московского управления КГБ. Тот рассказал, как в его изнывавшем без дела отделе противодействия спецслужбам Великобритании было создано для оправдания собственного существования липовое дело писателя Ефремова. Оно в итоге составило более 40 томов, а секретное наблюдение за вдовой, родственниками, коллегами и друзьями велось еще 8 лет после смерти Ивана Антоновича.

Инициатором разработки дела, писал Королев (впоследствии это документально подтвердилось), был начальник управления КГБ по Москве и Московской области генерал-лейтенант В.И. Алидин.

Королев изложил нелепую официальную алидинскую версию подмены настоящего Ефремова еще до революции (то есть в детском возрасте!) британским агентом. Похоже, Виктор Иванович превзошел здесь в изобретательности даже ежовских и бериевских следователей. По воспоминаниям Королева, над этим делом втихомолку смеялись все, «кому приходилось знакомиться с материалами».

Некий агент Алидина в отчете сообщал, что смерть Ефремова наступила в тот момент, когда «объект» вскрыл письмо, полученное им якобы из какого-то иностранного посольства. На основании этого отчета генерал сделал заключение, что английская разведка, установив, что чекистское кольцо вокруг резидента-писателя замкнулось, убрала его, направив Ефремову письмо, «обработанное сильнодействующим ядом». Жена писателя, утверждавшая, что тот умер во сне, и предъявившая справку о вызове «скорой помощи» из больницы Академии наук, которая опоздала, была зачислена в английские шпионы… Напомню, что весь этот бред относится к 1972 году.

В это время советские спецслужбы пытались отмыться после разоблачений, касающихся собственных преступлений сталинской эпохи. О грязном прошлом просто перестали писать и говорить. Андропов поставил во главу угла поднятие престижа КГБ, привлекая к своей пропагандистской затее армию лакеев из мира кино и литературы. Те вновь, повышая градус гражданской шпиономании, принялись восхвалять «нелегкий труд чекистов», разоблачающих лазутчиков с Запада и их коварные приемы. Образ шпиона-нелегала, живущего по советским документам, был особенно востребованным в этих поделках. Московские чекисты во главе с генералом Виктором Алидиным преуспели в своей практике больше других, выявив «британского агента», полвека скрывавшегося под личиной писателя и ученого Ивана Ефремова.

 Завершу этот очерк раздумьями писателя Василия Захарченко: «Сотни людей на протяжении десятилетий были подключены к «делу Ефремова». Следили за писателем, кормились на нем, писали ложные донесения, раскручивали заведомо нелепые версии. Были и такие, кто прекрасно видел: вся эта история не более чем откровенная «липа», бред воспаленного воображения, дикая авантюра, направленная на дискредитацию и уничтожение честного человека. Но они молчали, лишь исподтишка похихикивая над «причудами» своих руководителей. И на всю эту недостойную возню тратились народные деньги, расходовались энергия и время. И кому-то она была нужна. Даже необходима. В первую очередь тем, кто видел в произведениях великого фантаста приговор собственному ничтожеству. Ведь именно он, Ефремов, за многие годы до перестройки открыто разоблачал тупики, в которые упиралось общество, гневно смеялся над убогой философией тех, кто вел страну к пропасти...»